К вопросу о механизме образования материальных следов компьютерных преступлений
Дата: 17.05.2005Источник: www.crime-research.ru
Автор: Виталий Козлов, к.ю.н., доцент
... все более удаляющихся от предмета криминалистики и теории ОРД. Полагаем, что дальнейшие подобные исследования должны заключаться не в попытке объяснить механизм следообразования исходя из физических принципов действия носителей КИ, а также архитектур различных ЭВМ, особенностей их операционных систем и прикладного программного обеспечения, а в криминалистическом исследовании свойств (характеристик) СОО – СКТ [10, с. 116-125] и их непосредственного влияния на искомый процесс.Анализ влияния свойств (характеристик) СКТ на результат следообразования производится субъектами судебного исследования доказательств (лицо, производящее дознание; следователь; прокурор; суд (судья)) при их собирании, исследовании, оценке и использовании. Такой путь представляется нам «эволюционным», предполагающий интеграцию знаний естественных наук в криминалистику.
Изложенное позволяет сделать принципиальные выводы.
1) В процессе следообразования при совершении компьютерного преступления участвуют два взаимодействующих объекта – компьютер (СКТ) в качестве СОО и КИ - СВО.
2) Сущность данного процесса заключается в опосредованном воздействии человека через соответствующее средство деятельности – СКТ на материальный объект - КИ.
3) Подвергшись воздействию, КИ изменяет свои свойства (часть свойств), изменение которых и являются результатом процесса отражения.
Соответственно, факторами, влияющими на процесс образования следов компьютерного преступления, являются:
- качественные характеристики КИ;
- характеристики и свойства СКТ, используемых объектом информатизации;
- форма представления КИ, делающей ее с одной стороны доступной для восприятия человеком, с другой - аппаратно-программными средствами СКТ;
- формы воздействий злоумышленника на процессы обработки, передачи и хранения КИ;
- форма представления КИ в процессе вычислений и на носителях.
Очевидно, что сформулированные нами положения идут вразрез с выводами исследований, проведенных В.А. Мещеряковым. Он ввел в криминалистику новый термин - «кибернетическое пространство» - сложносоставной многоуровневый информационный объект, построение которого определяется «особенностями КИ», а также «принципами построения автоматизированных информационных систем» [11, с. 96-101]. Структура восьмиуровневого «кибернетического пространства» выглядит следующим образом: Глобальная информационная сеть (например, Интернет) → Локальная сеть (система ЭВМ) → Средства вычислительной техники (персональный компьютер, большая ЭВМ, специализированное вычислительное устройство) → Элемент средства вычислительной техники как отдельный носитель информации → Информационная структура первого уровня (логический носитель информации) → Информационная структура второго уровня (файл) → Информационная структура третьего уровня (запись файла). → Элементарная информационная группа (слово – 16, 32, 64 или более бит, размещенных рядом друг с другом, байт, бит). В «кибернетическом пространстве» по В.А. Мещерякову происходит следообразование.
Пояснение
Указанные элементы структуры рассматриваются им как аппаратные и информационные объекты, размещенные в соответствии с особенностями группирования образующих объектов совместно с юридическим закреплением принятого способа объединения. Разработанное сложное системно-структурное построение, подтолкнуло его автора на ряд выводов: о неэффективности оперирования в процессе расследования компьютерных преступлений двумя группами следов – материальными и идеальными, происходящая от «механистического» понимания явлений, протекающих в процессе следообразования; об изменении соотношения материальных и идеальных следов компьютерных преступлений в пользу идеальных; о возникновении особой группы «виртуальных следов» компьютерных преступлений, обусловленных процессами, протекающими в «кибернетическом пространстве», недоступных непосредственному восприятию человеком и занимающих промежуточное положение между материальными и идеальными; о неустойчивости «виртуальных следов», обусловленной во-первых их субъективностью, т.к. определяются тем, каким способом они были считаны, во-вторых – не имеют жесткой связи с устройством, осуществляющим запись информации, являющейся «виртуальным следом», в-третьих – неустойчивостью «виртуальных следов»; о ненадежности «виртуальных следов», т.к. их можно неправильно считать [11, с. 101-104].
Столь радикальный подход В.А. Мещерякова вызвал неоднозначную реакцию ученых-криминалистов и практиков. Наиболее содержательной и точной, по нашему мнению, является точка зрения, высказанная В.Н. Черкасовым, с позицией которого, видимо, следует согласиться. «Появляются трудновоспринимаемые понятия типа «кибернетическое пространство», в которое, по мнению автора, входит почти все, связанное с компьютерными технологиями», - пишет В.Н. Черкасов [12, с. 467-469], - «как можно соотнести кибернетику – науку управления – и организационно-технический инструментарий, понять нелегко». Накопление таких определений неизбежно ведет к терминологической и понятийной путанице. Действительно, несмотря на относительную сложность инструментария СКТ, ничего принципиально нового в криминалистике не произошло. Появились новые конкретные средства (в т.ч. – СКТ) способы совершения преступлений, соответственно возникла безусловная потребность в конкретных методах выявления и фиксации специфичных следов этих преступлений, экспертных методиках и т.д. Принципы криминалистического учения о следах не изменились вследствие объективности существования процессов отражения.
Сомнительной, на наш взгляд, выглядит также попытка подмена объектов следообразования некими особыми «информационными (виртуальными) объектами», что допускает предположение об отсутствии следообразующих и следовоспринимающих объектов. Понятие «виртуальный» - устоявшийся термин, применяющийся в квантовой теории поля для характеристики частиц, находящихся в промежуточном состоянии или в состоянии неопределенности (координаты которых, и сам факт их существования в данный момент времени можно назвать лишь с определенной долей вероятности. В таком смысле будет понят термин «виртуальный след» любым человеком, знакомым с этим понятием [12, с. 467-469]. Отметим что ранее в указанном смысле нами, при проведении исследований, также использовался термин «виртуальность» . Однако лишь для обозначения неопределенности следообразующего объекта в данный момент времени на некоем абстрактном промежуточном уровне процесса следообразования, допускающем ситуационную неоднозначность в определении субъекта (предмета), который инициировал локальный процесс обработки компьютерной информации [10, с. 144].
Анализируя подход В.А. Мещерякова далее отметим, что использование аппаратно-программных средств для восприятия человеком следов компьютерного преступления является необходимым условием для их успешного обнаружения, фиксации и изъятия. Однако это обстоятельство не может считаться определяющим для введения в понятийный аппарат криминалистики «виртуальных следов». Существует достаточно примеров, когда невидимые глазу следы могут быть выявлены и зафиксированы при помощи научно-технических средств (отпечатки пальцев рук человека, следы на фотопленке и т.д.). При возникновении следов компьютерных преступлений под воздействием соответствующего механизма (от механического до физических полей и химических процессов), они остаются на материальном носителе, и могут быть, соответственно, только материальными [12, С. 467-469].
Отметим также, что следы компьютерного преступления являются КИ – материальной субстанцией, что также позволяет усомниться в их «идеальности». Речь может идти о том, каким способом и при помощи какого инструментария материальный след компьютерного преступлений, размещенный на носителе КИ, превращается в материальный, но непосредственно воспринимаемый человеком (символ, графика, звук и т.д.). Тезис о ненадежности «виртуальных следов» лишь относительно справедлив, т.к. повредить, сделать непригодным для исследования можно практически любой иной след, отличный от «компьютерного».
Изложенные нами сомнения по поводу основных положений механизма «компьютерного следообразования», предлагаемого В.А. Мещеряковым касаются и в целом предлагаемой им восьмиуровневой модели. В действительности, функционирование всех восьми уровней предлагаемого механизма обеспечивается СКТ, рассматриваемых в данном случае как средство деятельности субъекта (злоумышленника). Такие действия могут вызвать изменение как формы, так и содержания КИ. При этом, географическое (территориальное) расположение самих СКТ – т.е. происходит процесс в глобальной либо локальной сети, а также топология самой сети и ряд иных подобных обстоятельств, принципиального значения не имеют, т.к. не изменяют сущности механизма следообразования, а лишь усложняют (до определенных пределов) процедуру собирания доказательств. В процессе следообразования участвуют совместимые (по крайней мере, на уровне протоколов взаимодействия открытых систем) СКТ и средства связи. Происходит географическое (а отнюдь не физическое) рассредоточение получаемых в результате процесса следообразования следов. Однако эти следы в конечном итоге представляют все-таки результат непосредственного взаимодействия СКТ и КИ, содержащийся в материальном, а не «виртуальном кибернетическом пространстве».
Исследование, например, следовой информации на серверах, расположенных на территории иностранного государства возможно органами уголовного преследования этого же государства в рамках оказания правовой помощи по гражданским и уголовным делам. Именно таким естественным путем идет практика раскрытия и расследования компьютерных преступлений. Возможные предположения о «недоступности» национальным правоохранительным органам следов...
